Будни советских лесничих или Освоенная земля

Представляю вашему вниманию очерк  В.Франюка, напечатанный в газете «Лесная промышленность» 14 мая 1981 года.  Этот талантливо написанный очерк в отраслевой газете союзного значения позволяет заглянуть в будни советских лесоводов, увидеть, как непросто доставались лесные посадки там, где их быть не должно.

Памяти моего отца,

Русанова Алексея Васильевича

Освоенная земля

Очерк (1981 г.)

 Не знаю, есть ли еще лесники, объезжающие участки морем, а Николай Трофимович Буданов перемещается зачастую именно так.

Тарахтит подвесным моторчиком лодка, переваливает с волны на волну. Ветер с моря топорщит капюшон брезентового плаща, солнце играет в отблесках воды. Берег вроде и не движется. Чуть заметно лишь отступает пустынная кромка белесого ракушечника.

Буданов поднимает бинокль. Теперь отчетливо видны полосы жиденьких насаждений с темными вкраплинами хвои. Основная забота Николая Трофимовича – своевременное обнаружение отар. Увидит овец – добавляет моторчику оборотов и гонит лодку к берегу. А там уж по-всякому приходится действовать. Главное, защитить посадки…

Восточное побережье Азовского моря изрезано лиманами, озера с горькой водой перемежаются обширными плавнями. Извечно глухоманные места манили только перелетную птицу, да когда-то в давние времена предприимчивые казаки добывали тут для продажи соль.

Вообще здешний народ пробавляется рыбой. Ловит, коптит, пытается разводить овец. Но, как говорится, с закреплением кадров дела обстоят туго. Не особенно-то держатся за неприютное побережье люди.

Последние годы, правда, при нынешнем дефиците на непуганую дичь и клюющую рыбешку этот край Приазовья влечет все больше публики с ружьями и удочками. Очень даже заинтересовались было этой местностью и строительные организации. Ракушечник, или по-местному ракушняк, великолепный и дешевый материал для дорожного покрытия, не говоря о прочем его применении – в облицовке, изготовлении легких бетонов, извести… морское побережье изрыли карьерами. Чуть задержалась выработка – углубление заполняется подпочвенной соленой водой.

Строительным подрядчиком пути перекрыли, но требовалось  еще упорядочить отношения природы и человека.

Когда лет 12 назад  Алексей Русанов приехал сюда принимать лесничество, то опешил. Удручающе  голая равнина наполненная солоноватым тугим ветром.

«Сватать» на должность привез главный лесничий из Ейска.

- Двадцать гектаров посадок уже есть. Значит, и работы по солончаку можно работать. Обещаю выбить в управлении второго помощника. Решайся, Алексей Васильевич!

- А план по неудобным землям за счет чего буду выполнять?

- Ты про то не думай. Вот дадим дом, перевози семью, набирай людей… Когда-нибудь, поверь мне, здесь развернется курортная индустрия.

Главный умел убеждать. Хотя, как выяснилось впоследствии, брал он тогда на душу немалый грех.

Дом оказался таким, что на зиму понадобилось снимать частную квартиру. Никаких рекомендаций, как вести насаждения по солончаку, не существовало.

За первый год посадили 250 гектаров. Но куда труднее удавалось сохранять насаждения. Местное население недоверчиво относилось к стараниям лесоводов.

Один дед с типичной казачьей внешностью и поблеклыми лампасами  на обтрепанных брюках сказал Русанову:

- Пустое дело. Не по вас головы думали, да и у тех ничего не вышло.

- Почему ж, дедусь? Тополь вон принялся, ясень. Выходит, есть условия для жизни деревьев. Еще сады тут зацветут.

- Пустое! – старик махнул рукой.-  Копали ямы, чернозем со степи привозили, яблони сажали. Соли много, соли!..

Что мог ему возразить Русанов, не имевший опыта работы в таких условиях?

А станичники все же потаскивали с лесополос для дворцов маленькие сосенки, акации. Злоумышленников легко было устанавливать, но непреходящее желание людей вырастить куст или дерево примиряло с ними.

Гораздо больший урон посадкам наносили скот, машины, тракторы.  Недругами стали для Русанова чабаны. Они не обращали внимания на просьбы следить за отарами, не допускать овец к «зеленым» зонам.

- От ты грамотный, да? – ответил один пастух. – Образование всякое там получил, да? Скажи, раз такой грамотный, с кого больше пользы: с ее, овцы, чи с твоей палки, которая чи-то будет расти, чи-то нет?

- Послушай, любезный. Хватит болтовни. Теперь буду составлять акты и штрафовать. Это ведь труд, понимаешь? Деньги! Да что деньги, это будущая жизнь твоих и моих внуков, правнуков! Неужели не доходит?..

Угроза санкциями лишь осложнила отношения с руководителями хозяйства. А тут зима выдалась жесткая – вымерзла посаженная накануне акация.

Пожалуй, Русанов не выдержал бы, знай о предстоявших еще мытарствах. А так что ж, собрал людей, объяснил закономерность выпавших трудностей. Как умел, ободрил.

В борьбе за выживаемость растений на лесополосах особенно выматывала сосна. Чего только не делали для сохранения едва видных над землей иголочек! А земля, земля! Не приведи никому из лесоводов работать на такой.

И вот неминуемо дошла все же очередь до планового окультуривания «неудобных земель».  Будто остальные земли тут были удобными! Требовалось укреплять насаждениями берега речек, склоны оврагов.

А во владениях лесничества одна-единственная речушка, оврагов – раз-два и обчелся, да и там паслись овцы. В лесхозе к освоению неудобных земель отнеслись с осторожностью.

- Так мне что ж, по ракушняку море обсаживать? – горячился Русанов.

- В ракушняк, Алексей Васильевич, можно только зарывать государственные деньги. Но мы на твою инициативу не посягаем. Изыскивай возможности, находи приемлемые решения.

Ищи не ищи, а втыкать сеянцы куда-то требовалось. Да и морской берег нуждался в укреплении от размыва.

Выехали как-то к лиману неподалеку от станицы Ясенская Переправа. Тракторист Саша Тишков проложил по ракушняку недлинную борозду. Лесничий с бригадиром присели возле нее.

Даже на ощупь без всяких лабораторных анализов можно было определить: гумусного слоя ничтожно мало. Бригадир Анна Михайловна Усанова перетерла сырую дробленку ракушечника, поднесла к носу.

- Чего нюхать! – разозлился Тишков. – Статьей пахнет, Васильич. Уголовным кодексом.

- А я на месте лесничего, вот честно, высадила б тут облепиху. Приживаемость хорошая, культура неприхотливая…

Да куда денешься от плана. Закон для производства. И принялись в лесничестве осуществлять затею. Не значилось еще в лесохозяйственной практике, по крайней мере не слышали краевые специалисты о посадке полос по пропитанному морской водой ракушечнику.

«Штаб» перенесли поближе к лиману, в Ясенскую Переправу. Инструмент, канистры с горючим стали складывать во дворе бригадира. Там же собирались по утрам.

Высаживали сеянцы акации, шиповника, сосны, завезли дорогостоящую облепиху.

Работала у Русанова помощником девушка-техник. Приехал за ней после армии жених. Жалко, конечно, терять людей.

Попросил лесничий на прощание адрес. Мол, спишемся, авось появится желание вернуться. Парень сразу посерьезнел.

- Адреса мы вам, Алексей Васильевич не оставим. Вы уж извините. Бояться ничего не боимся, но и по судам свидетелями не хотим таскаться.

- Постой, это ж в каком смысле?

- В смысле облепихи, Алексей Васильевич. Рассчитываться ведь за нее рано или поздно кому-то придется.

Дело прошлое, теперь можно всякое говорить, но Русанов тогда действительно верил. И не столько в удачу, сколько в работавших с ним людей.

Нельзя было не верить в самоотверженность рабочих Шуры Ламах, которую за доброту, ласковость звали Ламушкой, никогда не унывающей Раи Зацепы, тракториста Володи Москалева, молоденького техника Нади Петренко…

Вдвоем, бывало, обслуживали пятирядную посадочную машину, к чертям на кулички возили для полива сеянцев пресную воду, а ветер, как поворачивает с запада, так нагоняет море под грунт. Губкой впитывает ракушняк его сырую горечь.

Заштормило – накаты  волн пошли через рядочки акации, шиповника, облепихи. Года два Русанов ждал расплаты. Ночью иногда встанет, закурит. Жена помалкивает. Спросила лишь как-то:

- Может, нам с Леночкой уехать к маме?

- Ну и что дальше?

- Объяснишь: для меня здесь нет работы по специальности, дочь плохо переносит климат.

- А они?

- Кто?

- Люди! Вчера до посадки добрался. Инна Сафронова с Шурой Верещак на прополке. Траву жуют от жажды. И работают. Почему? Да верят. И я верю!

Старался ли он себя ободрить? Наверное. Но Русанов и делал все возможное, чтобы люди верили в начатое им.

Когда заканчивались посадочные работы на одном участке, с механиком по ночам перегонял трактор на другой, случалось, очень далеко, так что возвращался под утро. Зато не терялось время рабочих.

Десятки километров исхаживал вдоль почти невидимых лесополос, отмечал места неотложной прополки, поливки, подсадки.

Однажды из Краснодара нагрянула комиссия. От встречи с ней ничего хорошего для себя пока не ждал. Комиссия в одну сторону, лесничий – в другую, дел ведь хватало.

Приехал запыленный в станицу. Не успел чаю напиться, как назначенный объездчиком муж бригадирши Буданов прибегает и говорит:

- Комиссия, Алексей Васильевич! Во двор уже идут…

Уклонился от встречи. Эх, думает, годик бы еще позволили поработать – чувствовал результат должен был со временем получиться неплохой.

А члены комиссии вернулись с ревизионной поездки возбужденные. Научный спор завели. И выходило из него, что на Ясенской Переправе и Должанской косе ведется удачный эксперимент.

Прошло 8 лет. Сейчас Алексей Васильевич работает заместителем главного лесничего в Каневском лесхозе. Часто бывает на уникальных, высаженных по прибрежному ракушечнику лесополосах. 

Растут акации, шиповник, облепиха, сосна. Медленно, под солеными морскими брызгами, но растут. Уже видел в посадках зайцев.

Начинают строить здесь дома отдыха. С каждым летом все больше машин, мотоциклов. Для молодых, с таким трудом прижившихся на необычной земле кустов и деревцев теперь эти нашествия горожан страшнее овечьих отар.

Анна Михайловна уже на пенсии, хотя продолжает бригадирствовать. Уже их с Николаем Трофимовичем сын, Виктор, работает тут инженером по охране леса.

Близится очередной летний сезон – пора отпусков, поездок к морю. А для тех, кто отдал столько сил этим, растянутым на многие километры вдоль морского побережья скромным лесополосам, скоро начнется, пожалуй, самое напряженное время.

Будут, не зная покоя, скандалить с отдыхающими из-за сломанных, помятых машинами, палатками веточек… и лесник будет необычно объезжать свои участки морем, осматривая в бинокль эту «неудобную землю».

Владимир Франюк

Краснодарский край

Источник:

Франюк, В. Освоенная земля : очерк / Владимир Франюк.  // Лесная промышленность. – 1981. – 14 мая (№58). – С.3

P.S.

Газета с очерком давно и бережно хранится в моей семье, как память об отце, главном лесничем Каневского мехлесхоза Русанове Алексее Васильевиче, о его работе. Лесу и лесному хозяйству он всегда отдавал все силы. Челбасский лес был и его заботой тоже все годы на посту главного лесничего. Он рано ушел, ему исполнилось 54 года, когда проклятая болезнь загасила его жизненную свечу. Однако, он оставил после себя добрую память, люди, с которыми Русанов работал, вспоминают его до сих пор с большим уважением и теплотой, хотя прошло уже более 20 лет, как нет его. 

Осталось и  выполненное им дело, под его руководством посаженные ряды облепихи и других культур на Ясенской Переправе и Должанской косе, которые прижились и сейчас радуют отдыхающих зеленью деревьев и кустарников и тенью, которую они могут дать в жаркий летний день.

Материал подготовила Елена Белан